Бертон объявил о приезде господина Крейвена, и Алекс, очень удивленный, оторвался от газеты. Он провел приятное и спокойное утро, время от времени присоединяясь к Лили и Николь, которые расположились на лолу в гостиной и строили башню из деревянных кубиков.

— О, проводите его сюда! — сказала Лили и примирительно улыбнулась Алексу. — Я совсем забыла предупредить, что Дерек собирался заехать сегодня утром. Он хотел дать нам некоторое время, чтобы привыкнуть друг к другу, прежде чем навестить Николь.

Слегка нахмурившись, Алекс поднялся с дивана. Николь принялась охотиться за старым котом Томом. Стоило несчастному животному пристроиться в пятне солнечного света, как Николь дергала его за хвост. Лили тем временем собирала разбросанные игрушки. Алекс накупил слишком много игрушек, просто горы, подумала она. Ему было больно видеть жалкие лохмотья, служившие Николь куклой, и он не успокоился, пока не скупил всех кукол в Берлингтон-Аркаде: с натуральными волосами и фарфоровыми зубами, из воска и фарфора, с приданым и крохотными сундучками с одеждой. Детская наверху была заставлена кукольными театрами, качалками-лошадками, гигантским кукольным домом и завалена мячами, музыкальными шкатулками. Единственная игрушка — раскрашенный барабан — вызвала у Лили яростное недовольство, так как его дробь целыми днями разносилась по всему дому.

Они быстро узнали, что Николь имеет неприятную привычку прятаться. Она то и дело исчезала, и ее находили либо под диваном, либо под столом. Девчушка весело улыбалась в ответ на встревоженные взгляды взрослых. Лили была до глубины души потрясена еще одной особенностью дочери: она умела двигаться абсолютно бесшумно. К примеру, Алекс мог часами работать в библиотеке, а потом обнаружить, что Николь тихонько сидит у него под стулом.

Постепенно опасения Лили в том, что с Николь жестоко обращались, развеялись. Девочка была осторожной, но не пугливой. У нее оказался жизнерадостный характер. С каждым днем ее голосок звучал все громче, веселый смех звенел все чаще. Вскоре она засыпала взрослых вопросами, которые задавала на забавной смеси итальянского и английского. Она быстро привязалась к Генри и часто требовала, чтобы он брал ее на руки. Ей нравилось дергать его за светлые пряди, и она задорно смеялась, когда он хмурился.

Дерек вошел в гостиную, и Лили с радостной улыбкой бросилась ему навстречу, раскрыв объятия.

— Только не сейчас, — с насмешливым укором отстранился он, — тем более, Цыганочка, когда твой муж смотрит.

— Какое звучное "г"! — с усмешкой отметила Лили. Дерек обменялся рукопожатием с Алексом.

— Доброе утро, милорд! — язвительно ухмыляясь, проговорил он. — Для меня это большая честь. Меня нечасто принимают в таких роскошных гостиных.

— Мы всегда рады вам, — вежливо сказал Алекс. — Особенно если учесть, что вы проявили исключительное гостеприимство, однажды предоставив мне свои апартаменты.

Дерек хмыкнул, а Лили покраснела.

— Алекс!.. — слабо запротестовала она и дернула Дерека за рукав. — Мистер Крейвен, я хочу вас кое с кем познакомить.

Дерек устремил взгляд на маленькую девочку, стоявшую у дивана. Николь же смотрела на него с нескрываемым любопытством.

— Мисс Николь! — воскликнул он и медленно опустился на корточки. — Иди сюда и поздоровайся со своим дядей Дереком.

Поколебавшись, Николь подбежала к Алексу, спряталась за его ногу, но потом выглянула и одарила Дерека застенчивой улыбкой.

— Она очень робкая, — с тихим смехом сказала Лили. — И почему-то светловолосые мужчины имеют для нее особую привлекательность.

— Значит, мне здесь ничего не светит, — с грустью заключил Дерек, проводя рукой по темным волосам. Выпрямившись, он странно посмотрел на Лили. — Она красавица, Цыганочка! Как и ее мать…

Алекс с трудом подавил острый приступ ревности и погладил Николь по голове, придавив ладонью огромный розовый бант. Он понимал, что у него нет причин ревновать к Дереку. Хотя Крейвен любил Лили, он бы никогда не встал на ее пути к удачному замужеству — об этом можно было судить по всем его действиям в прошлом. И все же для Алекса всегда будет тяжелейшим испытанием видеть, как другой мужчина с восхищением смотрит на его жену.

Он в ярости скрипнул зубами. Ему было бы легче, если бы супружеские отношения между ним и Лили возобновились. Последний раз они спали вместе еще до злополучного бала у леди Лайэн. С той ночи Лили была полностью поглощена своим ребенком. Она потребовала, чтобы детскую кроватку поставили в их спальню, и несколько раз за ночь просыпалась, чтобы проведать Николь. Алекс не раз видел, как она стоит склонившись над спящим ребенком, как будто охраняет, опасаясь, что дочь похитят прямо из кроватки.

Лили редко выпускала Николь из виду. Алекс не возражал, полагая, что со временем ее страхи утихнут. После всего, что ей пришлось пережить, он не осмеливался домогаться ее внимания… хотя чувствовал, что скоро не выдержит. Для него было настоящей пыткой находиться рядом с ней, довольной и счастливой, видеть, как в лучах солнца мерцает ее кожа, как блестят прекрасные волосы, как складываются в улыбку чувственные губы, хотеть ее до безумия и…

Алекс усилием воли прогнал непрошеные мысли и унял в Себе огонь желания.

По правде говоря, он не понимал, чего, черт побери, желает Лили. Казалось, ее полностью удовлетворяет нынешнее положение вещей. Графу же отчаянно хотелось знать, нуждается ли она в нем, любит ли его, но он упрямо хранил молчание, решив, что дождется, когда она сделает шаг навстречу, даже если придется годами ждать, молча страдать и лишать себя плотских утех. Чертыхаясь, он каждую ночь укладывался в пустую кровать, а заснув, видел сны о Лили.

Печально вздохнув, Алекс обратил свое внимание на гостя.

— …Итак, я покидаю вас, — говорил в тот момент Дерек.

— Нет, ты должен поужинать с нами, — возразила Лили. Словно не слыша ее приглашения, Дерек улыбнулся Алексу:

— Доброго вам дня, милорд! Желаю удачи с этой парочкой. Она вам понадобится.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Алекс.